В ансамбль входят:

• Успенская церковь, 1660 г.
• Церковь Алексеевская, 1704 г.
• Дом игуменский Горне-Успенского монастыря, 1825 г. (по госреестру ОКН в ансамбль не входит)
• Дом для воспитанниц монастырского приюта Горне-Успенского монастыря, 1873 г. (по госреестру ОКН в ансамбль не входит)

История создания

Как указывал историк Н.И. Суворов, монастырь называется Горним "от местности, на которой расположен, называвшейся в старину Горою, а Успенским – по соборной Успенской церкви". При этом стоит уточнить, что название Горы имела местность, расположенная к востоку от монастыря, на которой некогда располагалась древнейшая укреплённая часть города (Вологодское городище) – это горний (то есть высокий) берег реки Вологды. В первой половине XIX века эта местность называлась Загорьем, то есть располагавшейся за Горой.

По мнению доктора исторических наук М.С. Черкасовой, монастырь существовал, по крайней мере, с конца XV века. На 1590 год, которым до недавнего времени было принято датировать основание монастыря, приходится его возобновление, связанное с установлением монастырю царского жалования (руги). Монастырь развивался быстро, и к 1613 году в нём подвизались уже более тридцати монахинь.

Первоначально все постройки монастыря были деревянными. Первое каменное здание в монастыре было выстроено на средства Вологодского архиерейского дома по инициативе архиепископа Симона, возглавлявшего епархию с 1664 по 1684 год. Это был одноэтажный корпус, называвшийся "богадельным" или "больничным": он строился, чтобы в нём "жить престарелым, безместным и увечным старицам и женам престаревшимся и скорбным, которым за древнею старостию и увечьем и болезнию пищи себе на пропитание ниоткуды собою приобрести не мочно, двенадцати человеком" (Суворов, 1872, с. 154–155). В 1764 году это здание обгорело во время большого пожара в монастыре и, видимо, было разобрано.

В 1787 году было дано разрешение на постройку каменного дома для священника. В 1870 году над зданием был надстроен деревянный этаж (ул. Завражская, 3). Оно использовалось для общей трапезы сестёр.

В 1692–1695 годах возведён каменный собор Успения Пресвятой Богородицы, к которому в 1692–1699 годах с севера пристроена тёплая придельная церковь Сергия Радонежского.

В 1715–1716 годах построена каменная надвратная церковь во имя Алексия, человека Божия.

В конце 1790-х годов монастырь был обнесён с четырёх сторон невысокой каменной стеной с башенками по углам общей протяжённостью около 780 метров. С востока в ограде имелись большие трёхпролётные проездные ворота, с юга – малые, пешеходные.

В 1826–1828 годах на территории монастыря построен двухэтажный каменный настоятельский корпус (игуменский дом).

В 1870–1873 годах выстроен каменный двухэтажный дом для воспитанниц монастырского приюта, который в 1882 году был соединён с игуменским домом встроенным между ними трёхэтажным корпусом.

В 1869 году рядом с богадельней построен деревянный двухэтажный дом (ул. Завражская, 2) для проживания сестёр. К югу от игуменского стоял построенный в 1875 году Н.Н. Ратаевой для монастыря одноэтажный дом (ул. Завражская, 2а), использовавшийся как больница для насельниц монастыря. Имелись также пятнадцать деревянных келий, в которых жили в основном белицы (послушницы), два амбара, каретник с конюшнями, баня, два погреба.

Перестройки, утраты, реставрационные работы

В советское время монастырь был закрыт, ограда была разобрана, с храмов сняты завершения, монастырское кладбище уничтожено. Здания в разное время приспособливались для размещения разнообразных организаций и учреждений.

Данные о перестройках и реставрационных работах приведены в статьях, посвящённых составляющим ансамбль зданиям.

События и лица, связанные с объектом

В писцовой книге Вологды 1627 года содержатся сведения о размерах монастыря и составе руги: "А на манастыре 20 келий, а в них живут игуменья Домникея с сестрами; ворота святые створистые, покрыты; монастырь огорожен забором, в длину монастыря 140 с[ажен], попер[ег] тож; а по росписи игуменьи Домникеи с сестрами, которую они дали за отца своего духовнаго рукою, государева жалованья, годовые им руги: игуменьи по 2 рубля денег да хлеба по 2 чети ржи, овса тож, да 36 старицам по 1 рублю денег да по чети ржи, овса тож человеку, да на просвиры по чети пшеницы, да на свечи по пуду воску, да по полупуду ладану".

За счёт умелого руководства старицы Домникеи и названного "царского жалованья денежного и хлебного", которого она сумела добиться, монастырь быстро развивался. Но через какое-то время Домникея покинула монастырь, заявив, что "постигла ея немощь, и для немощи… тружатися и строити не может". Тем не менее возвращённая обратно по челобитной сестёр Домникея руководила монастырём ещё 10 лет, пока не была отставлена "за бесчинства". Покинув монастырь, она унесла с собой подлинные жалованные царские грамоты, и сёстрам пришлось обращаться с челобитной к царю, чтобы восстановить выдачу царского жалованья.

В старинные времена монастырь, помимо прочего, иногда служил местом отбытия наказания для женщин разных сословий. Например, в середине XVII века сюда была сослана по царскому указу настоятельница Семигородней пустыни Мариамна, а чуть позже сюда же была помещена Евдокия Шаншина за "незаконную винную продажу и воровство".

После реформы 1764 года монастырь стал третьеклассным.

Помимо построек на территории монастыря, ему принадлежало несколько зданий за пределами его ограды: деревянный одноэтажный дом на каменном фундаменте, приобретённый в 1875 году на монастырские средства, в котором проживал монастырский причт, и пожертвованный в 1881 году С.А. Засецкой деревянный одноэтажный дом. Кроме того, монастырь владел двенадцатью сенокосными дачами в Вологодском и Грязовецком уездах общей площадью более 79 десятин, которые отдавались сначала на оброк, а потом в аренду. С 1797 по 1867 год он также владел мукомольной мельницей на реке Вологде при селе Сергиеве. В 1860 году по указу Святейшего Синода к нему была приписана находящаяся в Грязовецком уезде бесприходная Николаевская Озерская церковь, бывшая ранее храмом одноименного монастыря, и размеры земельных владений Горнего Успенского монастыря увеличились на 73 десятины. В 1885 году в монастыре проживало 129 человек, в том числе 27 монахинь и 67 послушниц (Суворов, 1885, с. 208). К концу XIX века общие доходы монастыря в год составляли около 6000 рублей.

Монастырь был закрыт в 1918 году, но часть монахинь продолжала жить здесь до середины 1920-х годов. Позднее в зданиях монастыря располагалась воинская часть, а затем – пересыльная тюрьма НКВД. С середины 1960-х годов храмы бывшего монастыря переданы на баланс органов культуры.

В 1995 году Успенский храм был передан общине верующих как приписной к церкви Константина и Елены, началось его восстановление, и с 1996 года в нём проводятся службы как в приходском храме.

В 2014 году принято решение образовать Горне-Успенский женский монастырь в статусе архиерейского подворья, были начаты подготовительные работы. Со 2 октября 2015 года, с переезда в Вологду насельниц псковского Снетогорского женского монастыря монахини Филареты (Дорохиной) и инокини Фотины (Рясновой) здесь возродилась монашеская община. 24 декабря 2015 года Священный Синод Русской православной церкви постановил открыть монастырь. 26 декабря 2015 года митрополит Вологодский и Кирилловский Игнатий (Депутатов) возвёл монахиню Филарету в игуменское достоинство. В настоящее время Горне-Успенский женский монастырь продолжает действовать.

Воспоминания Лонгина Пантелеева о быте обитателей монастыря 1840-х годов

Лонгин Фёдорович Пантелеев (1840–1919) родился в г. Сольвычегодске. После смерти отца семья перебралась в Вологду. Окончив Вологодскую гимназию, Л.Ф. Пантелеев уезжает в Санкт-Петербург и поступает в университет, где становится членом народнической организации «Земля и воля». После отхода от радикальных взглядов стал издателем.

«Хотя в Вологде, не говоря уже об уездном училище и гимназии, существовали два приходских училища, где обучение, помнится, было бесплатное, однако настоящий обыватель как-то сторонился их, – там, вишь, учили по гражданской печати, – потому даже целые купеческие фамилии в силу традиции посылали своих детей к черничкам [черничка – монахиня] и дьячкам. Моя матушка, будучи из старинного купеческого рода Введенских, как пришло время, тоже отправила меня в женский монастырь, хотя ей и нелегко было платить за меня два рубля в год; только я учился по гражданской печати.

Правда, некоторые из обывателей ежегодно ездили по своим торговым делам к Макарью (никто тогда не говорил "Нижегородская ярмарка"), в Москву, Петербург; но вне специальной цели поездки эти города являлись обывателю только со стороны разгула. Редкая жена, снаряжая в дорогу мужа, даже самого степенного и богобоязненного, не предавалась тяжёлому раздумью, как бы он "не закрутил там". Живые примеры были у всех налицо, – немало купеческих фамилий в корень разорилось от этих поездок.

В среде низшего обывательского слоя некоторое расширение политико-географического горизонта могли бы вносить рассказы отставных солдат, – но это, должно быть, была величайшая редкость, когда обыватель, "отслужив верой и правдой двадцать пять лет богу и великому государю", возвращался на родину. Ни в раннем детстве, ни когда я был в гимназии, мне не приходилось встречать таких <...>.

Тогда в монастыре общежития не было, все жили по отдельным кельям; более состоятельные занимали отдельные кельи, которые обыкновенно покупали (после смерти они опять возвращались монастырю); победнее жили в полукельях или по нескольку вместе. Кроме полных монахинь, получавших, кажется, от монастыря определённую сумму на содержание, все другие должны были сами содержать себя, по большей части от трудов рук своих. Особенно развито было в монастыре изготовление фольговых окладов на иконы. Необходимость заработка поддерживала весьма деятельные сношения обитательниц монастыря с миром; беличек [беличка – живущая в монастыре, но ещё не постриженная в монашество] и даже монахинь всегда можно было встретить в городе <...>.

А холера Вологды не миновала <...> В самый разгар эпидемии как-то отправились мы проведать тётку Марью Ивановну, жившую в монастыре. Тётка занимала в монастыре исключительное положение, её считали богачкой; действительно, в ту пору у неё было тысяч пять рублей – сумма прямо огромная по тогдашним временам для обитательниц вологодского монастыря. Деньги были розданы в верные руки и приносили не менее десяти процентов, – тогда процентных бумаг ещё не знали. Тетка имела свою большую келью с огородом, при ней жила послушница Лиза почти в роли прислуги; так как Марья Ивановна ещё не принимала никакого обета, то одевалась она по-городскому, только материи носила чёрного цвета. На таком положении в монастыре была не одна тётка; некоторые барыни, поселившись в монастыре, продолжали, однако, вести светский образ жизни, к нам часто приезжали из города на партию преферанса или сами они по целым неделям проживали в городе. Случалось, что некоторые, пробыв в монастыре несколько лет, перебирались потом совсем в город <...>.

Ночевали у тётки; она уговорила остаться ещё на денёк, а ночью матушке сделалось дурно, и затем у неё открылась форменная холера. Докторов тогда в Вологде было мало, кажется, не более трёх, потому в средних кругах практиковали так называемые лекарские помощники; им платили от двадцати до тридцати копеек за визит. Некоторые из них пользовались большой популярностью.

"Да Иван Павлович лучше всякого доктора! Что доктора? Только микстуры умеют прописывать да денежки загребать. А Иван Павлович нашего брата знает; первым делом велит баню истопить, там хорошенько редькой вытереться да пропариться, а дома стаканчик перцовки выпить. Разве против этого какая болезнь устоит? Как рукой её снимет!"

Один из таких эскулапов был приглашен тёткой и лечил настолько успешно, что через несколько дней объявил, что матушка вне опасности; но поправлялась она крайне медленно <...>.

Я очутился au courant [Au courant – в курсе (фр.)] всего, что делалось в монастыре, так как в виду моих лет (мне было семь лет; по росту я, однако, выглядел много меньше) ни о чём не стеснялись при мне говорить. А время для монастыря было совсем особенное. Каждый день по нескольку послушниц или монахинь отзывались в город для отчитывания [отчитывать – исцелять чтением Евангелий или заклинательных молитв] покойников; кому идти, обыкновенно назначала игуменья. Тут, естественно, возникали разные неудовольствия: одних посылали в богатые дома, других – в более бедные; иные чуть не каждую неделю отчитывали кого-нибудь, другим реже выпадало это счастье <...>».

Источники и литература

• Горне-Успенский женский монастырь г. Вологда. Официальная группа ВКонтакте. 

• Вологда в минувшем тысячелетии: памятники истории и культуры / гл. ред. А.В. Суворов. Вологда: Древности Севера, 2022. 2-е изд., испр. и доп. С. 20–25.
• История православных храмов и монастырей Вологды / [Васильева М.В., Виноградова Е.А., Камкин А.В., Коновалов Ф.Я., Меньшиков А.И., Спасенкова И.В., Суворов А.В.], [гл. ред. А.В. Камкин]. Вологда: Древности Севера, 2014 (2-е изд. Вологда: Древности Севера, 2022). С. 38–43.  
• Источники истории города Вологды и Вологодской губернии. Список с писцовой книги города Вологды, сделанный в 1629 году. Вологда, 1904. С. 142.
• Лебедев А. Успенский женский монастырь в г. Вологде и приписная Николаевская Озерская пустынь. Вологда, 1899. 
• Пантелеев Л. Воспоминания // Вологда в воспоминаниях и путевых записках: Конец XVIII – начало XX века / Составитель М.Г. Ильюшина, редактор Н.Н. Белова. Вологда: Русь, 1997. 
• Паспорт памятника истории и культуры "Монастырь Успенский Горный (комплекс)". Дата составления: сентябрь 1984 г. // Архив АУК ВО "Вологдареставрация", отдел учёта.
• Суворов Н.И. Несколько материалов для истории вологодского Горнего Успенского женского монастыря // Вологодские епархиальные ведомости. 1872. №6. С. 154–163.
• Суворов Н.И. Время основания Горняго Успенского Девичья монастыря // Вологодские губернские ведомости. 1860. №47, часть неофициальная. С. 327–328. 
• Черкасова М.С. Архивы вологодских монастырей и церквей XV–XVII вв.: исследование и опыт реконструкции. Вологда, 2012. С. 102.

Авторы фотографий:

Л.В. Власова

Исторические фотографии:

А.И. Финогенов