История создания

Согласно архивным данным, здание построено согласно «высочайше конфирмованному о городе Вологде плану и фасаду» аптекарем вологодской провинциальной аптеки Андреем Вильгельмовичем Шторре в 1813 году. Ряд авторов ошибочно связывал возведение дома с Вологодской удельной конторой, которой он использовался для своих нужд с 1829 года, и, в частности, с её начальником (с 14 апреля 1842 года) Г.А. Гревенсом, племянником поэта К.Н. Батюшкова, сыном его сестры Анны.

Архитектурные особенности (описание) объекта

Представляет собой двухэтажную кирпичную постройку с цокольным этажом. Старая часть здания является образцом архитектуры развитого классицизма. Расположенное на углу улиц здание имело специфическое для классицизма объёмное решение в виде закруглённой центральной части с возвышающимся над ней круглым в плане мезонином с полуциркульными окнами, перекрытым сферическим куполом (в 1894 году при ремонте мезонин разобрали и заменили ступенчатым аттиком). К центральной части с двух сторон примыкают два почти симметричных корпуса, расположенные вдоль улиц. Гладко оштукатуренные стены декорированы тягой, отделяющей цокольный этаж, и девятью сандриками окон первого этажа – по три в центре каждой из трёх частей здания. Окна цокольного и второго этажей изначально имели меньшую высоту, чем окна парадного первого этажа. Изначально карнизы вытянутых вдоль улиц корпусов были оформлены дентикулами.

Часть здания, пристроенная в 1890-х годах вдоль ул. Малой Благовещенской (современной ул. Батюшкова), сооружена в стиле эклектики.

Перестройки, утраты, реставрационные работы

В 1893–1894 годах старое здание подверглось перестройке: его второй (верхний) этаж для того, чтобы «классные комнаты вполне могли удовлетворять требованиям школьной гигиены» увеличили в высоту «на два аршина» (на 1,42 м); увеличили и высоту окон второго этажа, а карнизы крыши заменили упрощёнными, также подшивными, но не имеющими дентикулов. Над угловой частью здания взамен разобранного первоначального круглого деревянного мезонина, покрытого сферическим куполом, устроили простой ступенчатый аттик, на котором разместили крупную надпись «Мариинская женская гимназия».
В октябре 1893 года губернская управа обратилась к начальнице гимназии с письмом, в котором говорилось: «В доме, занимаемом ныне Вологодской Мариинской женской гимназией, жил и скончался поэт Батюшков. В увековечение памяти об этом губернское собрание 3 февраля сего года уполномочило губернскую управу, по соглашению с начальством гимназии, поставить на наружной стене здания гимназии мраморную доску с соответственною надписью». Согласие на этот запрос было получено, и доска появилась на фасаде одновременно с завершением ремонта старой части здания к осени 1894 года. Для её размещения на угловой части здания между первым и вторым этажами был стёсан сандрик, располагавшийся над центральным окном. Первоначально эта крупная доска, занявшая почти всё пространство между окнами первого и второго этажей, была окружена рельефной штукатурной рамкой с мелкой профилировкой.

В 1896–1897 годах по проекту архитектора Санкт-Петербургского учебного округа А.И. Иоссы к зданию с юга, вдоль ул. Малой Благовещенской, пристроен крупный П­-образный в плане корпус, главным фасадом обращённый на современную ул. Батюшкова. Строительство было начато 26 июня 1896 года, а освящено здание было 13 сентября 1897 года. Подробнее о здании см. статью Игоря Борисовича Воронина. Старая часть здания была приспособлена под интернат и квартиры, а в новом разместились классы и домовая церковь. Местоположение церкви с престолами во имя Покрова Пресвятой Богородицы и царицы Александры отмечено на уличном фасаде корпуса боковым ризалитом с рустованным первым этажом и окнами с арочными перемычками. Фигурный аттик, возвышающийся над ризалитом, некогда увенчивал кованый крест, от которого сохранилось лишь металлическое основание.

В последней трети ХХ века со двора к зданию сделаны пристройки утилитарного оформления.

В 2010 году второй этаж здания, перекрытия которого пришли в аварийное состояние, был надолго выведен из эксплуатации.

В 2017–2019 годах на средства областного бюджета проведены первоочерёдные ремонтные работы по проекту АУК ВО «Вологдареставрация».

В 2024 году в здании проведён косметический ремонт помещений для размещения Вологодского филиала Ярославского государственного медицинского университета.

События и лица, связанные с объектом

29 февраля 1829 года с высочайшего повеления здание было приобретено у А.В. Шторре Департаментом уделов Министерства императорского двора за 30 тысяч рублей ассигнациями для размещения Вологодской удельной конторы – губернского административного и финансово-хозяйственного органа, управлявшего удельными (принадлежавшими императорской фамилии) землями и имуществом, регулировавшего вопросы, касающихся удельных крестьян.

Между первым и вторым этажами в угловой части здания укреплена крупная мраморная мемориальная доска: «В этом доме жил и скончался 7 июля 1855 г. Константин Николаевич Батюшков», открытая в 1894 году. К.Н. Батюшков родился в Вологде 18 мая 1787 года. Раннее детство Батюшков провёл в Вологде, затем семья переехала в Вятку. Юный Константин учился в престижных частных пансионах в Санкт-Петербурге. Молодой Батюшков участвовал в ряде военных кампаний 1807–1814 годов, был ранен, удостоен орденов Святой Анны III и II степеней за «отличную храбрость» в сражениях при Гейльсберге (1807) и под Лейпцигом (1813), вышел в отставку. С 1819 года служил при русской дипломатической миссии в Неаполе в Италии. В 1821 году Батюшков заболел неизлечимой психической болезнью. В Вологду он вернулся уже тяжело больным в 1833 году и 22 года находился на попечении племянника – Григория Абрамовича Гревенса, получавшего для содержания поэта специально назначенную пенсию. Исследованиями Р.М. Лазарчук установлено, что сначала К.Н. Батюшков жил в отдельной квартире в доме священника П.В. Васильевского (ныне Советский проспект, 20), а с 1845 года – здесь, в квартире семьи его опекуна на втором этаже каменного дома на Малой Благовещенской (в крыле здания, обращённом к Гостинодворской площади – ныне просп. Победы). Заботы родных несколько улучшили душевное состояние больного, но 27 июня 1855 года поэт заболел тифом, и 19 июля его не стало. Похоронен К.Н. Батюшков в Спасо-Прилуцком монастыре. Его могила охраняется как объект культурного наследия.

19 июля 1856 года директор училищ Вологодской губернии А.С. Власов в соответствии с предписанием попечителя Санкт-Петербургского учебного округа Министерства народного просвещения от 10 июля 1856 года обратился с ходатайством к вологодскому губернатору Ф.С. Стоинскому о содействии в открытии в Вологде женской школы, приближённой по курсу преподавания к гимназии. Вологодская городская дума на своем заседании от 13 декабря 1856 года одобрила устройство такого учебного заведения и выделила на его содержание ежегодное пособие в размере 1250 рублей в течение первых трёх лет его существования. Вологодское губернское дворянское собрание провело сбор денежных пожертвований на эти цели среди дворянства. К началу мая 1858 года общая собранная сумма составила 3515 рублей. 10 июня 1858 года было получено разрешение попечителя Санкт-Петербургского учебного округа, а 13 июня 1858 года – разрешение министра внутренних дел на открытие в Вологде перворазрядного училища для девиц. Базой для нового женского училища послужил частный пансион, открытый в 1834 году женой учителя Вологодской гимназии Генриеттой Корнилиевной Дозе, котрая в 1858–1863 годах являлась первой начальницей нового училища. Открытие училища ускорил приезд в Вологду императора Александра II. Торжественное открытие Вологодского перворазрядного училища для девиц состоялось 14 июня 1858 года (в архивных документах оно также именуется Вологодским перворазрядным женским училищем). На следующий день, 15 июня, его посетил император Александр II, прибывший в Вологду с однодневным визитом. Первоначально училище располагалось в доме Александринского детского приюта (ныне ул. Октябрьская, 32), а в апреле 1860 года оно переехало в собственное каменное здание на ул. Малой Благовещенской (ныне Батюшкова, 2). 11 мая 1862 года учебное заведение по просьбе его попечительского совета было переименовано в Вологодскую Мариинскую женскую гимназию в честь императрицы Марии Александровны (1824–1880), супруги правящего императора Александра II, покровительствовавшей становлению всесословных женских гимназий в России. 

Это среднее общеобразовательное учебное заведение для девушек состояло вначале из шести, а с 1870 года – из семи основных классов с обучением по одному году в каждом. С 1872/1873 учебного года начал действовать ещё и дополнительный VIII (педагогический) класс, выпускницы которого получали аттестат домашней наставницы или учительницы (работавшие по этой специальности считались находящимися на действительной службе по ведомству Министерства народного просвещения и получали ряд льгот). Гимназия содержалась на средства из нескольких источников: ежегодной платы за обучение, а также на поступления из государственной казны, от городских обществ, губернского и уездных земств. Число учениц постоянно увеличивалось: если в 1861 году их было 111, в 1864 – 118, в 1917 – 572, а в 1918 – уже 770. Преподавались обязательные предметы (Закон Божий, русский язык, математика, история всеобщая и русская, география, физика, естественная история, рукоделие, чистописание, гимнастика) и необязательные. В отчёте о работе гимназии за 1863/1864 учебный год отмечалось: «Предметам обязательным <...> обучались все воспитанницы; из необязательных же пользовались по добровольному желанию преподаванием французского языка (в первом полугодии 106, во втором – 102), немецкого языка (в первом полугодии 26, во втором – 28), рисования (в первом полугодии 5, во втором – 9), танцевания (в первом полугодии 53, во втором – 50). Пение не преподавалось по недостатку желающих учиться; музыке большая часть воспитанниц обучается в домах родителей. <...>
За обучение обязательным предметам назначена <...> плата по 12 рублей в год, которые вносятся в два срока – с 1 августа по 1 октября и с 1 января по 1 марта. С будущего же учебного 1864/65 года плата эта возвышена до 15 рублей в год <...> За необязательные предметы назначается особая плата <...> За обучение французскому языку взималась по 5 рублей в год, немецкому языку в первое полугодие 3 руб., во 2-е полугодие 2 руб. 50 коп., за рисование по 3 руб. и за танцевание по 2 руб. в год. По французскому языку допускалось, однако, и бесплатное обучение всем тем бедным воспитанницам, которые были освобождены от взноса установленной платы за обучение предметам обязательным <...> в том соображении, что язык этот совершенно необходим для воспитанниц, готовящих себя в гувернантки <...>
Учение происходило в гимназии ежедневно, кроме воскресных и праздничных дней и летней вакации. Уроки во всех классах начинались в 9 часов, а оканчивались в 1 и 2 классах в 1 1/4 часа, а в прочих же классах – в 2,5 часа по полудни. После первого и третьего уроков дается воспитанницам 10 минут, а после второго 1/2 часа для отдыха».

14 ноября 1899 года в день рождения императрицы Марии Фёдоровны (1847–1928), вдовы Александра III, в пристроенной по ул. Малой Благовещенской новой части здания была освящена домовая церковь при Мариинской гимназии. Один из престолов церкви был освящён во имя отмечаемого в этот день праздника Покрова Пресвятой Богородицы, а второй посвящён царице Александре Римской, в честь которой была крещена перешедшая в Православие в 1894 году Алиса Гессен-Дармштадская, правившая в это время императрица Александра Фёдоровна (1872–1918), 14 ноября 1894 года обвенчавшаяся с Николаем II.

В 1918–1920 годах часть здания занимали командные курсы Рабоче­-крестьянской Красной армии. 

В 1919 году Вологодская Мариинская женская гимназия преобразована в школу №3 второй ступени, на базе старшего класса которой 15 сентября 1921 года путём реорганизации был создан педтехникум. Первый выпуск техникума, состоявшего из трёх курсов, произошёл в 1924 году. В 1937 году педтехникум переименован в Вологодское педагогическое училище. Училище готовило учителей начальной школы, а в 1949 году была начата и подготовка старших пионервожатых. В 1991 году Вологодское педагогическое училище преобразовано в Учебно-методический комплекс, в состав которого вошла также базовая школа №10. С 1993 учебное заведение преобразовано в Вологодский педагогический колледж, который занимал здание до августа 2023 года.

Объявление в газете «Красный Север» от 18 января 1923 года

В этом здании 18 января 1923 года сообщество студентов-политехников организовало посвящённую «радио-музыке» лекцию и концерт инженера-физика петроградского Государственного физико-технического рентгенологического института Льва Сергеевича Термена (1896–1993), изобретателя уникального электромузыкального инструмента, известного как терменвокс. После успеха в столицах Вологда стала первым провинциальным городом, где Л.С. Терменом был проведён «радио-концерт».

В 1925 году улица Малая Благовещенская, на которой стоит мемориальный дом, была переименована в улицу Батюшкова согласно постановлению президиума Вологодского горсовета №215 от 19 сентября 1925 года, утверждённому пленумом горсовета 25 сентября 1925 года.

С 26 июня 1941 года по 1 декабря 1945 года в здании размещался эвакогоспиталь №1185, о чём напоминает размещённая на восточном фасаде мемориальная доска. С момента создания эвакогоспиталь №1185 подчинялся управлению местного эвакуационного пункта №19 Главного военно-санитарного управления Наркомата обороны СССР, в задачу которого входила эвакуация раненых и больных в госпитали, расположенные на территории Вологодской области. В августе-сентябре 1941 года управление местного эвакуационного пункта №19 было реорганизовано в управление распределительного эвакуационного пункта №95 (РЭП-95), крупнейшего в Красной армии, осуществлявшего лечебно-эвакуационное обслуживание раненых и больных солдат и офицеров Ленинградского, Карельского и Волховского фронтов. В соответствии с решением Вологодского облисполкома от 14 августа 1942 года №38 эвакогоспиталь №1185 был передан из подчинения РЭП-95 отделу эвакогоспиталей отдела здравоохранения Вологодского облисполкома.

В память об известном земляке в двух помещениях второго этажа в этом здании с 1983 года по декабрь 2010 года действовал музей­-квартира К.Н. Батюшкова, являвшийся филиалом Вологодского государственного музея-заповедника – это был первый литературный музей в Вологде.

В 1958 году часть здания, возведённая в начале XIX века, под не вполне корректным названием «Дом, в котором жил в детстве и временами в период учебы (1787–1815), а после болезни до конца жизни (1833–1855) поэт К.Н. Батюшков» (ул. Батюшкова, 2/13) согласно решению исполкома Вологодского областного Совета депутатов трудящихся вошла в дополнительный список памятников истории, подлежащих государственной охране. В 1960 году согласно постановлению Совета министров РСФСР дом с несколько скорректированным названием вошёл в список исторических памятников, подлежащих охране как памятники государственного (ныне – федерального) значения.

Со 2 сентября 2024 года в здании разместился созданный Вологодский филиал ФГБОУ ВО «Ярославский государственный медицинский университет».

Воспоминания о К.Н. Батюшкове в период его проживания в Вологде в квартире Г.А. Гревенса

Воспоминания филолога, искусствоведа, литературного критика Степана Петровича Шевырёва (1806–1864):

«Прежде чем говорить о памятниках святыни вологодской, расскажу об одном грустном свидании, которого желал я.

А.В. Башинский повёз меня к начальнику удельной конторы Г.А. Гревенсу, в доме которого живёт Константин Николаевич Батюшков, окружённый нежными заботами своих родных. Болезненное состояние его перешло в более спокойное и не опасное ни для кого. Небольшого росту человек сухой комплекции с головкой почти совсем седою, с глазами, ни на чём не остановленными, но беспрерывно разбегающимися, со странными движениями, особенно в плечах, с голосом раздражённым и хрипливо-тонким, предстал передо мною. Подвижное лицо его свидетельствовало о нервической его раздражительности. На вид ему лет пятьдесят или более. Так как мне сказали, что он любит итальянский язык и читает на нём иногда книги, то я начал с ним говорить по-итальянски, но проба моя была неудачна. Он ни слова не отвечал мне, рассердился и быстрыми шагами вышел из комнаты. Через полчаса, однако, успокоился и мы вместе с ним обедали. Но, кажется, все связи его с прошедшим уже разорваны. Друзей своих он не признаёт. За обедом, в разговоре, он сослался на свои "Опыты в прозе", но в такой мысли, которой там вовсе нет. Говорят, что попытка читать перед ним стихи из "Умирающего Тасса" была так же неудачна, как моя проба говорить с ним по-итальянски. Я упомянул, что в Риме, на пьяцца Поли, русские помнят дом, в котором он жил, и указывают на его окна. Казалось, это было для него не совсем неприятно. Так же прочли ему когда-то статью о нём, напечатанную в "Энциклопедическом лексиконе". Она доставила ему удовольствие. Как будто любовь к славе не совсем чужда ещё чувствам поэта, при его умственном расстройстве!

Батюшков очень набожен. В день своих именин и рожденья он всегда просит отслужить молебен, но никогда не даёт попу за то денег, а подарит ему розу или апельсин. Вкус его к прекрасному сохранился в любви к цветам. Нередко смотрит он на них и улыбается. Любит детей, играет с ними, никогда ни в чём не откажет ребёнку и дети его любят. К женщинам питает особенное уважение; не сумеет отказать женской просьбе. Полное влияние имеет на него родственница его, Е[лизавета] П[етров]на Гревенс. Для неё нет отказа ни в чём. Нередко гуляет. Охотно слушает чтение и стихи. Дома любимое его занятие – живопись. Он пишет ландшафты. Содержание ландшафта почти всегда одно и то же. Это элегия или баллада в красках: конь, привязанный к колодцу, луна, дерево, более ель, иногда могильный крест, иногда церковь. Ландшафты писаны очень грубо и нескладно. Их дарит Батюшков тем, кого особенно любит, всего более детям. Дурная погода раздражает его. Бывают иногда капризы и внезапные желания. В числе несвязных мыслей, которые выражал Батюшков в разговоре с директором гимназии, была одна, достойная человека вполне разумного, что свобода наша должна быть основана на Евангельском законе.

Царская милость льётся и на эту развалину поэта, который в своё время принес славу Отечеству. Пожизненная пенсия от государя обеспечивает жизнь его.

В чертах лица можно найти ещё хотя бы слабые остатки сходства с тем портретом, который находится при его сочинениях. Приложенный рисунок даст верное понятие о его росте и положении. Снять лицо было невозможно. Даже и за это, заметив приёмы рисовальщика издали, поэт наградил его несколькими дикими взглядами. Такой портрет имеет, впрочем, хотя грустное, но верное значение. Здесь уступаю перо тому, чей карандаш уловил прилагаемые черты. Оживлённый рассказ его о встрече с Батюшковым дополнит то, чего нельзя было передать в рисунке».

[Шевырёв С.П.] Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь : вакационные дни профессора С. Шевырёва в 1847 году : в двух частях : (с 25-ю литографированными рисунками) Ч. 1. М., 1850. С. 109–110.

Поэт, переводчик, журналист, рисовальщик, историк Николай Васильевич Берг (1823–1884) о встрече с Батюшковым:

«8 июля, поутру, я приехал к Г.А. Гревенсу. Было около девяти часов. В доме ещё не начинали двигаться и никто не встретил меня ни на крыльце, ни в передней. Я вошёл тихо. Дверь, ведущая в залу, была немного отворена и, когда я взглянул туда, мне мелькнула какая-то белая фигура, ходившая из угла в угол по комнате. Я вгляделся: это был старичок небольшого росту в белом полотняном сюртуке; на голове у него была бархатная тёмно-малиновая ермолка; в руках белый платок и серебряная табакерка; на ногах чёрные спальные сапоги. Я старался как можно скорее разглядеть с ног до головы этого старичка: мне почему-то казалось, что это Батюшков; и в самом деле это был он. Я глядел на него только один миг. Он сейчас услыхал шум в передней, подошёл к двери, взглянул на меня и, быстро повернувшись, ушёл. Я вошёл в залу; там не было никого. Посередине стоял круглый стол. В простенках между окнами, которые глядели на улицу, было два зеркала. По стене стояли стулья. Я сел на один, дожидаясь, что кто-нибудь войдёт. Направо, как раз против одного зеркала, была отворённая дверь, которая, как мне казалось, вела в коридор. Немного погодя по этому коридору раздались шаги и в залу вошёл тот же беленький старичок. Не глядя на меня, он пошёл прямо к зеркалу; я увидел там его лицо и страшные глаза, дико сверкавшие из-под густых бровей, как будто бы он сердился; он также увидел меня; два раза окинул меня глазами; потом взглянул опять в зеркало, снял ермолку, взъерошил волосы, совершенно белые и низко подстриженные, надел опять ермолку, быстро повернулся и скорыми шагами вышел или, можно сказать, выбежал вон. Всё это произошло в два-три мгновения. Нечего было более сомневаться: это Батюшков. Вскоре опять послышались шаги; взошёл сам хозяин. После обыкновенного приветствия он, зная, зачем я приехал, сказал мне прямо: "Вы его видели; он тут ходил, беленькой, седой старичок!" Я не мог не заметить этих простых слов, хотя они были сказаны без всякой особенной мысли. Лучше всяких описаний они рисовали мне настоящего Батюшкова: имени нет; просто "он, беленькой, седой старичок", и только. "Теперь он не выйдет до самого чаю, – продолжал хозяин, – он не любит, если приходят его смотреть. Пожалуйста, не говорите с ним: у нас вчера умер человек; это его растревожило и он беспрестанно повторяет: "Не шумите, Михайла умер!"

Вскоре потом подали самовар. Пришла хозяйка с детьми и мы все уселись за круглый стол, стоявший посередине комнаты. Константину Николаевичу сказали, и он вошёл очень тихо, но всё ещё взглядывал на меня. Он прошёлся несколько раз по комнате и, казалось, немного успокоился, как будто решил, что я пришёл не за тем, чтобы его смотреть, а в гости к хозяину, пить чай. Только лицо его всё ещё было сердито. Наконец, стали пить чай. Ему налили первому и поставили чашку на круглый серебряный подносик. Он сел подле меня по левую руку и начал пить, наливая на блюдечко и придерживая его пятью пальцами. Тут я старался рассмотреть как можно лучше черты его лица. Оно тогда было совершенно спокойно. Тёмно-серые глаза его, быстрые и выразительные, смотрели тихо и кротко. Густые, чёрные с проседью брови не опускались и не сдвигались. Лоб разгладился от морщин. В это время он нисколько не походил на сумасшедшего. Как ни вглядывался я, никакого следа безумия не находил на его смирном, благородном лице. Напротив, оно было в ту минуту очень умно. Скажу здесь и обо всей его голове: она не так велика; лоб у него открытый, большой; нос маленькой с горбом; губы тонкие и сухие; всё лицо худощаво, несколько морщиновато; особенно замечательно своею необыкновенною подвижностью; это совершенная молния: переходы от спокойствия к беспокойству, от улыбки к суровому выражению чрезвычайно быстры. И весь вообще он очень жив и даже вертляв. Всё, что ни делает, делает скоро. Ходит также скоро и широкими шагами. Глядя на него, я вспомнил известный его портрет; но он теперь почти не похож, и тот полный лицом, кудрявый юноша ничуть не напоминает гладенького, худенького старичка...

Во время чаю хозяин спросил у него: "Что это, Константин Николаевич, у нас такая дурная погода? Не знаете ли вы? Вот вам и гулять нельзя!" Он отвечал только: "Да!" и стал пить чай. Когда он допил чашку, его спросили, не хочет ли он ещё. Но он сказал отрывисто: "Нет! Кофею". Потом встал и ушёл в переднюю. Говорят, это его любимое место. Иногда он сидит там по целому часу. Немного погодя он вышел из передней и стал ходить по комнате. Часто подходил к окну, останавливался перед ним, заложив руки назад или скрестивши их на груди, и смотрел на улицу. Потом опять начинал ходить. Он уже совершенно забыл про меня. Лицо его было спокойно, только брови иногда немного насупливались. Никто из домашних не обращал на него никакого внимания. Дети бегали по комнате и это его не беспокоило. Один ребёнок вдруг подбежал к нему и стал его затрогивать; он нагнулся, ласково потрепал дитя по щеке, взял за подбородок и улыбнулся; трудно сказать, как много было приятности в этой улыбке... может быть, потому, что не ждешь её на этом постоянно суровом и, если не сердитом, так задумчивом лице... Потом он опять подошёл к окну и стал глядеть на улицу, но вдруг засуетился, схватил откуда-то карандаш и клочок бумаги и быстро черкнул на нём что-то; мне показалось, круг, но это была уточка, нарисованная с одного или двух почерков. Здесь кстати упомянуть, что он часто рисует картинки, больше красками и то, что нарисует, отдаёт детям. На картинках его всегда одно и то же изображение: белая лошадь пьёт воду; с одной стороны деревья, раскрашенные разными красками – жёлтой, зелёной и красной; тут же досталось иногда и лошади на долю; с другой стороны замок; вдали море с кораблями, тёмное небо и бледная луна.

После того он опять стал ходить по комнате; вдруг остановился и спросил: "Что же кофею?" Ему отвечали: "Сейчас!" и скоро потом налили и поставили чашку на прежнее место. Он сел опять подле меня; начал пить, но заметив, что и мне налита чашка, подал мне её и подвинул сливки. В это время вошёл какой-то господин и направил шаги свои в кабинет к хозяину. Батюшков взглянул на него быстро и закричал вслед: "Алексей Иванович, принесите мне бумажки потолще!" И когда тот, немного погодя, проходил опять через залу, Батюшков повторил снова: "Принесите же бумажки потолще!" И, допив кофе, встал и начал опять ходить по зале; опять останавливался у окна и смотрел на улицу; иногда поднимал плечи вверх, что-то шептал и говорил; его неопределённый, странный шёпот был несколько похож на скорую, отрывистую молитву и, может быть, он в самом деле молился, потому что иногда закидывал назад голову и, как мне казалось, смотрел на небо; даже мне однажды послышалось, что он сказал шёпотом: "Господи!" В одну из таких минут, когда он стоял таким образом у окна, мне пришло в голову срисовать его сзади. Я подумал: "Это будет Батюшков без лица, обращённый к нам спиной", и я, вынув карандаш и бумагу, принялся как можно скорее чертить его фигуру; но он скоро заметил это и начал меня ловить, кидая из-за плеча беспокойные и сердитые взгляды. Безумие опять заиграло в его глазах и я должен был бросить работу... К счастью, вскоре принесли бумагу, о которой он просил, и это его успокоило, он мгновенно изменился; весело схватил поданный ему лист бумаги, перервал пополам и половину стал отдавать старшему сыну хозяина, говоря: "Не хочешь ли, я тебе дам?" И хоть тот отказывался, он-таки настоял на своём и заставил его взять бумагу, сказавши отрывисто: "На, возьми, возьми, у меня есть! Мне довольно!" Остальные пол-листа разорвал на четвертушки и потом на восьмушки и ушёл с ними из залы и больше не возвращался.

Н.В. Берг. Батюшков у окна в квартире Г.А. Гревенса. Рисунок 1847 года

Я пошёл домой и дорогой, и долго после, всё думал о Батюшкове. Меня поразило это грустное явление. Это был первый сумасшедший, которого я видел... и какой человек! И какой урок человеку! Мне часто приходит на память это славное лицо, эти глаза, в которых иногда как нарочно сверкает что-то, напоминающее ум, навеки улетевший из даровитой головы... Я живо вижу эту белую фигуру у окна, с руками, сложенными крест-накрест, с лицом, обращённым к небу; кажется, я слышу, как он шепчет что-то, как бы молитву, и мне всё хочется спросить: "Если ты молишься, о чём ты молишься, старик?"».

[Берг Н.В.] Встреча с Батюшковым // Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь : вакационные дни профессора С. Шевырёва в 1847 году : в двух частях : (с 25-ю литографированными рисунками) Ч. 1. М., 1850. С. 111–115.

О приезде инспектора Санкт-Петербургского учебного округа И.Ф. Анненского в 1906 году:

С домовой церковью гимназии был связан один из приездов в Вологду в мае 1906 года поэта Иннокентия Фёдоровича Анненского (1855–1909). Он прибыл в качестве инспектора Санкт-Петербургского учебного округа с целью рассмотреть донос, согласно которому священник церкви при Вологодской Мариинской женской гимназии отслужил панихиду по убиенному лейтенанту Петру Петровичу Шмидту (1867–1906), расстрелянному 6 марта 1906 года как глава мятежа на крейсере «Очаков» и других судах Черноморского флота. Анненский в отчёте попечителю округа написал, что инцидент можно считать исчерпанным и пояснил, что заказавшие панихиду учительницы А.П. Панкова и М.И. Полевая «(первая – очень хорошая учительница математики, вторая – посредственная французского языка) никакой агитации между ученицами не ведут; в вопросе о панихиде они довольно бестолково руководствовались товарищеским чувством», и что панихида проведена без стечения учащихся и не получила резонанса. В результате расследования никто наказан не был. В эти дни поэт дал и любопытную характеристику впечатлению, произведённому на него городом. Он написал Е.М. Мухиной из Вологды 19 мая 1906 года: «Вологда – поэтический город, но знаете, когда только – поэтический? Когда идёт дождь, летний, тёплый, парно-туманный, от которого становится так сочна, так нависло-темна зелень берёз, глядящих из-за старого забора... В Вологде очень много духовных лиц, и колокола звонят целый день... Колокола меня будят, они тревожат меня... Моя черепная коробка не может вместить их медных отражений – но она не мирится особенно с их разбитным, дробным звоном. Я чувствую, что этот звон хочет подладиться ко мне, что он заигрывает со мной... Молчи, медный... <…> Боже, Боже, сочинил ли кто-нибудь в Вологде хоть один гекзаметр под эту назойливую медь?.. <…> Я сделал всё, что полагалось на этот день. Кроме того, я исправил целый ворох корректуры, я написал три стихотворения, и не насытил этого зверя, который смотрит на меня из угла моей комнаты зелёными кошачьими глазами и не уйдёт никуда, потому что ему некуда уйти, а ещё потому, что я его прикармливаю, и, кажется, даже не на шутку люблю».

Источники и литература

• Вологда в минувшем тысячелетии: памятники истории и культуры / гл. ред. А.В. Суворов. Вологда: Древности Севера, 2022. 2-е изд., испр. и доп. С. 140–141.
• Вологодская Мариинская женская гимназия. Город Вологда Вологодской губернии (1858–1918). Историческая справка // Государственный архив Вологодской области (сайт).
• Вологодский педагогический колледж: вехи истории // Вологодский педагогический колледж (сайт).
• Воронин И.Б. Этюды по вологдоведению // Древности Севера (сайт).
• Г.К.Дозе [некролог] // Олонецкие губернские ведомости. 1882, 23 декабря. №98. Часть неофициальная. С. 1048.
• ГАВО. Ф. 454. Оп. 1. Д. 196. Л. 19–19об.; Д. 205. Л. 11; Д. 212. Л. 92; Д. 395. Л. 17–17об., 47–48.
• ГАВО. Ф. 178. Оп. 1. Д. 5231. Л. 6–6об.
• ГАВО. Ф. 178. Оп. 8. Д. 318. Книга на записку проданных и заложенных недвижимых имений на 1829 год. Л. 15об.–17.
• ГАВО. Ф. 302. Оп. 2. Д. 90. Список национализированных домов на 1919 г.
• ГАВО. Ф. 475. Оп. 1. Д. 62. Окладная книга II части г. Вологды на 1875 г.
• ГАВО. Ф. 475. Оп. 1. Д. 94. Окладная книга II части г. Вологды на 1877 г.
• Гура И.В. Дом, в котором жил и умер поэт К.Н. Батюшков // Материалы свода памятников истории и культуры РСФСР. Вологодская область. М., 1979. С. 79–81.
• Дом, в котором жил в 1833–1835 годах К.Н. Батюшков (1787–1855) (ул. Батюшкова, 2/22): паспорт памятника истории и культуры г. Вологды // Архив АУК ВО «Вологдареставрация», отдел учёта.
• Закладка здания Мариинской женской гимназии // Вологодские губернские ведомости. 1896. №27. С. 8. 
• Извлечение из отчёта о Вологодской Мариинской женской гимназии, читанного на акте 1 октября 1900 г. // Вологодские губернские ведомости. 1900. № 272, часть неофициальная. С. 3. 
• Иннокентий Анненский. Письма. 
• История православных храмов и монастырей Вологды / [Васильева М.В., Виноградова Е.А., Камкин А.В., Коновалов Ф.Я., Меньшиков А.И., Спасенкова И.В., Суворов А.В.]; [гл. ред. А.В. Камкин]. Вологда: Древности Севера, 2014 (2-е изд. Вологда, 2022). С. 189–190. 
• Лазарчук Р.М. Батюшков и Вологодский край: из архивных изысканий. Череповец, 2007. 
• Лазарчук Р.М. Батюшков Константин Николаевич. 1787–1855 // Вологда в минувшем тысячелетии: человек в истории города. Вологда: Древности Севера, 2007. С. 56–57.
• Отчёт о состоянии Вологодской Мариинской женской гимназии за 1863/64 учебный год // Вологодские губернские ведомости. 1864. Неофициальная часть. № 38. С. 117–119.
• Переименование 5 улиц // Красный Север. 1925. 25 сентября. С. 8.
• Письмо Анненского И.Ф. Е.М. Мухиной. 19.V.1906. Вологда. "Золотой якорь" // Интернет-библиотека poesias.ru (сайт).
• «Трагикомический детектив». Госархив рассказывает о том, как появилась Вологодская женская гимназия и как её воспитанницы занимались при 12 градусах тепла // Cultinfo. Культура в Вологодской области (сайт). (30.10.2020 г.).
• [Шевырёв С.П.] Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь : вакационные дни профессора С.Шевырёва в 1847 году : в двух частях : (с 25-ю литографированными рисунками) Ч. 1. М., 1850. С. 109–115.
• Шевырёв С. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь [извлечения] // Вологда в воспоминаниях и путевых записках, конец XVIII – начало XX века / сост. М.Г. Ильюшина; редактор Н.Н. Белова. Вологда: Русь, 1997. 

Авторы фотографий:

А.А. Бобкова, И.Б. Воронин, Г.В. Огурцов, Н.Н. Падалкина, А.В. Суворов

Авторы исторических фотографий:

Ж. Легра, П.А. Мошков